Беларусь находится в международной изоляции с тех пор, как в 2020 году Александр Лукашенко жестко подавил протесты против фальсификаций на президентских выборах. Однако в последнее время она посылает сигналы, что готова к диалогу с Западом: например, не первый раз отпускает на свободу политзаключенных. В обмен на это США даже пообещали ослабить санкции против Беларуси. О том, возможно ли потепление отношений Беларуси с ЕС и США в тексте для проекта Carnegie Politika рассуждает Балаш Ярабик, исследователь, специализирующийся на Восточной Европе. «Медуза» публикует этот материал целиком.

Зачем Беларуси ЕвропаС 2022 года Беларусь оставалась на периферии внимания Евросоюза. Но постепенно — на фоне разговоров о возможном начале решающей фазы войны в Украине — страна вновь начинает фигурировать в стратегических расчетах ЕС. Этому способствует целый ряд факторов.
Так, во внутренней политике режим Лукашенко почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы сбавить репрессии, рассчитывая тем самым создать пространство для диалога с Западом. Наиболее заметным сигналом стало постепенное освобождение политзаключенных. А на международном уровне новые переменные в региональное уравнение добавило возвращение в Белый дом Дональда Трампа, взявшего курс на смягчение политики в отношении России.
Внутриполитическая ситуация в Беларуси за последние годы стабилизировалась. Сценарий с двоевластием, замаячивший на фоне протестов 2020 года, не реализовался: Лукашенко с помощью репрессий вернул себе контроль над ситуацией. Конституционные реформы, которые предлагались для решения кризиса, застопорились: забота режима о собственной безопасности взяла верх над необходимостью институциональных изменений. Режим по-прежнему предпочитает удерживать власть с помощью страха. Уголовные дела, связанные с протестами 2020 года, продолжают использоваться для подавления инакомыслия и для того, чтобы эмигранты даже и не думали возвращаться. 
Оппозиция в изгнании остается маргинальной на родине, но при этом продолжает оказывать заметное влияние на то, как воспринимает ситуацию Запад. Этот разрыв указывает на ключевой просчет западной политики — систематическую переоценку роли оппозиции в самой Беларуси.
При этом Беларусь все больше зависит от России — и в экономике, и в области безопасности. Российское вторжение в Украину еще сильнее привязало Минск к Москве. Оставаясь ближайшим союзником Кремля, белорусские власти прекрасно осознают, что полная победа России над Украиной может поставить крест на тех остатках автономии от Москвы, которые пока еще остались у Минска. Все большая усталость от войны, недовольство российским доминированием и нарастающие проблемы в экономике подталкивают Беларусь к тому, чтобы попытаться восстановить хотя бы ограниченные контакты с Западом.
Понятие суверенитета стало для белорусских чиновников не только неизменным элементом в официальной риторике, но и предметом реальной обеспокоенности. В Минске постоянно подчеркивают самостоятельность Беларуси, приводя в качестве доказательства то, что белорусские войска так и не ступили на территорию Украины — хотя Москве этого бы явно хотелось. Несмотря на враждебное отношение со стороны Киева после начала вторжения, Минск сохранил с ним диалог по гуманитарным вопросам и проблемам безопасности. Среди прочего Беларусь способствует проведению обмена пленными — это вспомогательный канал, о котором редко упоминают.
Почему у Беларуси не получится наладить контакт с ближайшими соседямиЖесткая линия западных соседей Беларуси усиливает ее стратегические опасения. После протестов 2020 года Литва предоставила убежище представителям белорусской оппозиции, заняв жесткую позицию в отношении Минска. Польша хоть и остается важным экономическим партнером Беларуси, тоже воспринимается в Минске как источник проблем. Обеспокоенные тем, что Кремль может вновь использовать белорусскую территорию в военных целях, поляки наращивают военную мощь, что осложняет стратегические расчеты Минска. Беларусь не располагает возможностями для симметричного ответа, поэтому делает ставку на демонстрацию силы — чтобы произвести впечатление на Москву и предотвратить еще более масштабное развертывание российских сил.
Политика ЕС в отношении Беларуси остается инертной и по-прежнему определяется моральным императивом: сотрудничать с таким репрессивным режимом нельзя. Литва и Польша последовательно поддерживают белорусскую оппозицию и выступают против взаимодействия с режимом Лукашенко. Франция и Германия демонстрируют большую гибкость, но фактически уступили инициативу на белорусском направлении своим восточноевропейским партнерам. Это объясняется периферийностью белорусской тематики в их внешней политике и стремлением сохранить единство по украинскому вопросу.
Между тем даже некоторые представители оппозиции в изгнании начинают смещать акценты: от конфронтационной риторики — к более прагматичной повестке, сосредоточенной на освобождении политзаключенных и сохранении белорусской государственности.
Недавние изменения в американской политике — отражение более широкой переоценки стратегических приоритетов Вашингтона, которая началась еще при Джо Байдене и теперь проводится администрацией Дональда Трампа. Результатом этого пересмотра стало признание, что политика, основанная на безусловной поддержке белорусской демократической оппозиции, не привела к значимым сдвигам внутри страны. Как следствие, Госдепартамент выработал новую стратегию, сместив акцент с демократизации Беларуси на стабилизацию отношений с нею.
Этот сдвиг в американской политике обусловлен несколькими факторами: желанием остановить войну в Украине, обеспокоенностью ростом китайского влияния в Евразии, в том числе в Беларуси, специфичным подходом Трампа, для которого международные отношения сводятся к логике бизнес-сделок. Новой целью стала не нормализация отношений с Минском, а решение гуманитарных задач дипломатическими средствами, ограничение российского влияния и сохранение пространства для будущей дипломатии.
В рамках этого более гибкого и сдержанного подхода Вашингтон пообещал ослабить санкции в обмен на освобождение политзаключенных. Ограничительные меры в отношении Минска можно поделить на две категории. Судьба тех из них, что были наложены в соответствии с Актом о белорусской демократии, подлежит обсуждению. А вот санкции, введенные в ответ на поддержку Беларусью войны в Украине, остаются вне рамок переговоров.
Прямое взаимодействие с Лукашенко ведется в уважительной, но жесткой манере и уже дало ощутимые — пусть и ограниченные — результаты. На новый этап эти процессы перешли 21 июня, когда Беларусь для встречи с Лукашенко посетил Кит Келлог, спецпредставитель президента Трампа по украинскому направлению. Визит привел к освобождению 14 политзаключенных, в том числе Сергея Тихановского, одного из лидеров протестов 2020 года.
США также рассматривают возможность дальнейших шагов — таких как возобновление воздушного сообщения с Беларусью и отмена санкций
против «Беларуськалия». Однако эти меры еще надо согласовать с Евросоюзом. Главным для американцев остается желание ограничить использование белорусского воздушного пространства российской армией — это важно как с символической, так и со стратегической точки зрения.
Со своей стороны Минск демонстрирует готовность к диалогу, предпринимая некоторые шаги для того, чтобы снизить миграционные потоки через свою территорию. В частности, белорусы ограничили выдачу виз и перестали содействовать доступу беженцев из стран Ближнего Востока в приграничные с ЕС районы.
Евросоюз вряд ли сможет выстроить устойчивую политику в отношении Беларуси без учета меняющейся ситуации в сфере безопасности. Беларусь больше не является ни «мягким подбрюшьем», ни «балконом» России, — эти образы, которыми ее часто описывали в прошлом, уже не актуальны. Сегодня страна значительно более милитаризована, чем раньше: на ее территории было размещено тактическое ядерное оружие (контролируемое РФ), системы ПВО были усилены, а национальные вооруженные силы получили дополнительные возможности для сдерживания.
В то же время стратегическая цель Лукашенко остается прежней — не допустить прямого вовлечения Беларуси в войну. Эта позиция совпадает с интересами европейских лидеров, а также Украины. У белорусов есть и другие важные активы, которые могут быть интересны Брюсселю: Беларусь остается значимым транзитным узлом, звеном в китайских логистических маршрутах, а также — как утверждают представители Минска — окном, через которое можно отслеживать внутриполитические процессы в России.
При этом российское влияние в Беларуси укоренено очень глубоко. Сентябрьские военные учения России и Беларуси «Запад-2025», вероятно, только усилят напряженность в регионе. Вместе с тем белорусские власти уже объявили, что они будут менее масштабными, чем планировалось изначально, и пройдут подальше от границ с ЕС. Это должно еще раз показать стремление Минска к деэскалации.
В этом плане примечательно также, что после недавнего визита Лукашенко в Пекин в Беларуси намекнули на возможность отмены своих односторонних контрсанкций против стран ЕС. И действительно, с некоторых сельскохозяйственных товаров вроде картофеля их уже сняли. Вероятно, это коснется и других продуктов. Подобные меры — не просто жест в сторону Запада, они отражают более масштабные геополитические сдвиги: на фоне напряжения между Израилем и Ираном Китай все больше заинтересован в расширении северного транзитного коридора через Беларусь.
Для Минска именно Пекин, а совсем не Брюссель стал главным фактором, уравновешивающим российское влияние. Поскольку связи с Западом остаются замороженными, Беларусь поворачивается в сторону Китая, чтобы диверсифицировать свои внешние контакты и вернуть хоть какую-то степень стратегической автономии. В результате Минск все больше опирается на Пекин как из прагматичных экономических соображений, так и из-за стремления уравновесить российское доминирование, не провоцируя при этом Кремль.
Каким может быть диалог с ЕвропойБелорусские власти заинтересованы в диалоге с ЕС, но настаивают, что он должен быть постепенным и структурированным, а также соответствовать ключевым экономическим интересам Минска. В центре потенциальной повестки — вопросы торговли, транзита и транспорта. Лишь затем следуют ограниченные контакты по темам политзаключенных и гражданского общества. Поэтапное освобождение задержанных, наряду с автоматическим прекращением уголовных дел после пяти лет, свидетельствует о попытках наладить диалог.
Свои красные линии Минск прочертил четко: он не хочет быть ни форпостом НАТО, ни вассалом России. Беларусь стремится к стратегической автономии, но в новых рамках, образованных западными санкциями и войной в Украине. Отношения с Литвой и Польшей остаются особенно сложным моментом. В Минске литовскую политику считают негибкой и карательной. А вот Польша, несмотря на усиление своей военной мощи, остается потенциально важным экономическим партнером и рассматривается как более прагматичный собеседник. 
В последнее время появилась некоторая надежда на хотя бы ограниченное восстановление контактов Варшавы и Минска, однако уровень взаимного доверия остается низким. Двусторонние отношения продолжает осложнять дело работавшего на польские СМИ журналиста Анджея Почобута, остающегося за решеткой в Беларуси, и отношение белорусских властей к польскому меньшинству в стране.
Почему все упирается в войну между Россией и УкраинойМинск подает сигналы, что готов к контактам с ЕС, но исключительно на своих условиях. Экономические трудности, политическая изоляция и растущие угрозы в сфере безопасности подталкивают белорусский режим к диалогу, но в то же время заставляют его быть более осторожным. Эту двойственность можно проследить по тому, насколько медленно и расчетливо власти освобождают политзаключенных. Минск продолжает считать угрозой нерешенные последствия протестов 2020 года, тогда как для ЕС неприемлемым остается участие Беларуси в российской агрессии против Украины.
С точки зрения белорусских властей, демонстрация сдержанности в военной сфере, аккуратные дипломатические сигналы, участие в обменах пленными между Украиной и Россией и другие подобные меры должны восприниматься на Западе как проявление ответственного поведения. Беларусь стремится не к разрыву с Москвой, а к признанию за собой особой позиции в российской сфере влияния.
Между тем последние пакеты санкций лишь укрепил убежденность Минска в том, что Запад не делает различий между Беларусью и Россией. Если ЕС не откажется от такого подхода, это может подтолкнуть Беларусь к тому, чтобы отказаться от осторожного балансирования и активнее участвовать в российской агрессии. А это явно противоречит интересам Украины и Запада, а также сузит и без того небольшое пространство для дипломатического маневрирования.
Без прогресса в урегулировании конфликта в Украине сколь-либо существенной нормализации отношений между Западом и Беларусью не произойдет. А полная нормализация маловероятна, пока у власти остается Лукашенко. Но ограниченное взаимодействие в определенных сферах — например, по политзаключенным, охране границ или региональному транзиту — остается возможным и приобретает все большую актуальность.
Не стоит считать, что пересмотр политики ЕС в отношении Беларуси будет означать легитимацию белорусского режима. Речь идет об устранении стратегически опасного слепого пятна на восточном фланге Европы. Если ЕС продолжит опираться в своей политике исключительно на ценностный подход, игнорируя геополитические соображения, он может утратить любое влияние в регионе, где исход событий определяют не столько эмоции, сколько холодный расчет.