Переговоры между Украиной и Россией были обречены на провал с самого начала. Более того — на самом деле они не нужны ни одной, ни другой стороне, считает политолог Татьяна Становая. О том, какая же была цель у встреч в Турции, она написала текст для проекта Carnegie Politika. «Медуза» публикует этот материал целиком.

Спустя четыре месяца после возвращения Дональда Трампа в Белый дом можно констатировать, что его попытка заставить Россию и Украину заключить мир провалилась. Все, чего удалось добиться, — это одновременного приезда в Стамбул делегаций обеих стран. Однако их переговоры не выглядят особенно перспективными. Скорее, интрига сводится к тому, как быстро ситуация скатится в новую эскалацию.
Главная проблема на пути к миру — это несовместимость позиций России и Украины. Спецпосланник президента США Стивен Уиткофф за три месяца попытался сформулировать некое окончательное американское предложение Москве и Киеву. Но оно слабо вписывалось в то, как видит желаемый мирный план Владимир Путин, а также было отвергнуто Киевом и его европейскими союзниками, что стало ясно по итогам встречи в Париже 17 апреля. Последовавшие встречные предложения не приблизили стороны к компромиссу, и к концу апреля мирные усилия Вашингтона зашли в тупик — там начали всерьез задумываться о выходе из украинского процесса.
С тех пор инициатива выскользнула из рук американцев. 10 мая Киев совместно с европейскими партнерами выдвинул России ультиматум: либо Москва соглашается на 30-дневное безусловное прекращение огня, либо получает новые санкции. Кремль в ответ мог бы просто продолжить боевые действия, но вместо этого решил начать собственную мирную партию, чтобы не рисковать параллельными переговорами с США по целому ряду других вопросов, от восстановления полноценных дипломатических отношений до бизнес-контактов Кирилла Дмитриева с окружением Трампа.
Москва объявила трехдневное прекращение огня в честь 9 мая и начала убеждать американцев организовать двусторонний саммит на высшем уровне. В ходе личной встречи двух президентов Кремль надеется убедить Трампа, что войну невозможно прекратить без смены власти в Киеве и остановки военной помощи Украине. Потому что в Москве по-прежнему убеждены, что нынешнее украинское руководство в принципе не способно всерьез обсуждать российские условия мира, а никакие другие условия не готов обсуждать уже Путин.
Так родилась идея предложить украинцам встречу в Стамбуле, как бы возобновляя переговоры, прерванные в апреле 2022 года. Это потребовало от России некоторой тактической адаптации: Москва признала готовность вести прямой диалог с украинцами, отодвинув на второй план вопрос о легитимности Зеленского. Но вызвано это было не столько угрозой новых санкций — Кремль, наоборот, чувствовал себя как никогда уверенно, проведя в Москве парад в присутствии лидеров трех десятков других государств, — сколько желанием Кремля не навредить диалогу с Вашингтоном по другим направлениям.
Однако последовавший за этим стремительный обмен дипломатическими ходами спутал все карты. Путин приглашает украинцев на прямые переговоры в Стамбуле, Зеленский в ответ зовет Путина присоединиться, Трамп не исключает, что тоже приедет. Ситуация вышла из-под контроля, и в этом всплеске броуновской дипломатии перестало быть понятно, кто, с кем, в каком составе и о чем будет говорить.
При этом всерьез договариваться хоть о чем-то никто явно не собирался, и борьба развернулась за то, кто понесет ответственность за провал. В такой ситуации Кремль принял решение придерживаться изначального формата предложения: подхватить оборвавшиеся в апреле 2022 года стамбульские встречи с примерно той же командой переговорщиков.
Главная проблема нынешних переговоров заключается в том, что они никому не нужны. Украина хочет безусловного и длительного прекращения огня и не собирается торговаться с Россией ни о своей территории, ни о суверенитете. Россия, казалось бы, должна торжествовать, что ей удалось добиться возобновления переговоров в Стамбуле, но и для нее есть риски.
Да, Москва действительно хочет, чтобы Украина согласилась на обсуждение «Стамбула плюс» с его максималистскими требованиями вроде демилитаризации, денацификации, невступления в НАТО и легитимизации российских аннексий. Но российское руководство также понимает, что ни нынешняя, ни какая-либо другая украинская власть не согласится с этими требованиями до тех пор, пока Запад продолжает поставки Украине вооружений.
Значит, договариваться все равно нужно с Вашингтоном, но в итоге вышло так, что Трамп не имеет никакого отношения к переговорам в Стамбуле, а представители его администрации открыто сомневаются в их результативности. У Белого дома, похоже, не осталось политической воли и ресурсов, чтобы заставить обе стороны пойти на компромисс. Киев оказался готов сопротивляться даже весьма сильному давлению Вашингтона, а ссориться с Москвой Трамп не спешит, хотя и явно разочарован.
Проблемы стали очевидны в первый же день, когда стороны не смогли даже сесть за стол переговоров. Сейчас интрига только одна — как быстро все разъедутся по домам с пустыми руками, а конфликт перейдет к новой эскалации. По крайней мере, Россия к этому готова, как готова она и к новым санкциям, которые вряд ли смогут повлиять на намерение Кремля «дожать» украинцев.
Что, впрочем, не означает, что Москва откажется от попыток усидеть на двух стульях: развивать преимущество на поле боя и одновременно удерживать Трампа от конфронтации с Россией, жонглируя ракетами и переговорными инициативами.

• Нефть и стройки. Почему «Газпром» бросает от рекордных убытков к гигантским прибылям
• Приписки или интерпретации. Можно ли верить российской статистике
• Маршал торговой войны. Как взгляды Питера Наварро влияют на Трампа, мир и Россию