НАСЛЕДИЕ ЗЕМЛИ РУССКОЙ

- Профессор Дюррант, восьмой год вы являетесь почетным гостем Философовских чтений, проходящих традиционно в Бежаницах в селе Богдановском Псковской области - бывшем родовом поместьи Философовых, старинного дворянского рода ставшего своего рода квинтэссенцией русской культуры.
Какие изменения произошли за эти годы?
- С чего начать?.. Есть только одна личность на свете белом, о деятельности которого можно сказать, что если говорить подробно, то и весь мир не вместит написанных книг. Но, коли постараться ответить, касаясь множества деталей одной из моих любимых тем, нам потребуется несколько часов и полный двухведерный самовар, так что позвольте мне затронуть только некоторые подробности, так сказать неформально…
Да, Богдановское - это очень специфическое место. Каждый посетитель Богдановского должен прочитать письмо Дмитрия Владимировича, написанное на чужбине, в Польше, в 1928 году. Письмо содержит весьма меланхолическое воспоминание о селе Богдановском, описание въезда с большими березовыми аллеями, старинный прадедовский парк, стриженые липы... Я бы сказал, что это ода о XVIII веке. И другой, дедовский парк, уже в сентиментальном английском вкусе начала XIX века, где грандиозный пруд с искусственными островами и диким лесом без дорожек, о котором Дмитрий Владимирович помнил, что можно было кататься под парусом! Все это было окружено глубоким рвом, и высоким валом, обсаженным некогда стрижеными елками в два ряда. Барский дом был на холме, там стояли скамейки, ДВ помнит как приятно было сидеть и смотреть на заход солнца, на обработанные поля, на бесконечные просторы, по которым тянулась железная дорога из Петербурга в Киев…
- На сайте централизованной библиотечной системы города Пскова я нашла этот текст и чудом сохранившуюся фотографию.
“Ах, как им было радостно, сидя в маленьком и уютном вагончике, под мерный стук его колес, смотреть в настежь открытое окно на голубое небо и залитые солнечными лучами ярко-зелёные луга и перелески, речки и озера, маленькие деревеньки с покосившимися плетнями! Дмитрий Философов со своими друзьями - прозаиком Дмитрием Мережковским и поэтессой Зинаидой Гиппиус - в первый раз ехали в его родовое Богдановское на пробном рейсе по только что проложенному железнодорожному пути Дно-Новосокольники.
Июнь 1900 года. Именно тогда завершилось строительство железной дороги на этом отрезке, и люди теперь могли ездить на поездах в Москву и Петербург. Лошадиная эра заканчивалась... Конечно, не просто было друзьям попасть на этот рабочий поезд - пришлось много походатайствовать, использовать связи. Паровоз резко свистнул и, спотыкаясь, стал шумно тормозить, а затем и совсем остановился, словно во что-то упёрся.
- Мальчики, ещё станция - смотрите, вокзал: Чи-ха-чё-во, - нараспев прочитала Зинаида Гиппиус. - Дима, это не то Чихачёво, о котором ты рассказывал?
- Ну, конечно, Зиночка, станция названа в честь адмирала Николая Матвеевича Чихачёва, чьё родовое имение Добрывичи совсем рядом, - пояснил Философов, - это его земля...
Давно это было - более ста лет назад. Тогда вся эта неразлучная «троица» жила в Петербурге и была уже довольно известной в творческих кругах столицы. Но об этом чуть позже, а пока... Стоял жаркий июнь 1900 года и маленький, окутанный дымом паровозик, пыхтя, тащил их в глубинку - в сельцо Богдановское, что стояло у погоста Бежаницы...
Этот факт отмечен документально историками и есть даже снимок того времени, чудом оказавшийся в архивах Петербурга, где запечатлена станция и вокзал «Бежаницы», а на перроне - довольная «троица» в ожидании коляски из Богдановского: в правом углу сидят 3.Гиппиус и Д.Мережковский, рядом стоит Д.Философов. Это был не последний приезд Дмитрия Философова в своё имение. В последний раз он побывал в Богдановском, когда хоронил мать, Анну Павловну, - в марте 1912 года. Не думал он тогда, что не увидит больше Богдановского никогда. Как, впрочем, и любимую Россию, и что остаток жизни ему придётся провести на чужбине”. - Последний владелец Богдановского. / Игорь Логинов //Псковская земля. История в лицах. Дворяне все родня друг другу. - М., 2006. - С.228-235
- Извините, я прервала вас. Прошу, продолжайте.
- Вы спрашиваете о произошедших изменениях… Поезда и теперь идут по этой самой железной дороге. Но для многих Богдановское - всё еще мистическое место, которое нелегко найти даже при помощи системы ГПС весьма опытному, сопровождавшему меня в поездке, госводителю. И вот это, пожалуй, тоже - отличие.
Помните великого Фонвизина? Барыня в его “Недоросле” критикует учителя своего наследника, говоря: - «Зачем молодому барину учить географию? Ведь кучер сам знает, куда везти?» Так вот теперешние “кучеры” на всех уровнях не всегда знают куда везти. Ну да не будем отвлекаться. В нашей жизни, София, еще недавно имя Богдановское никто не знал, оно существовало только как красивое название на карте. А ведь именно это место было, так сказать, «дворянским гнездом», где в летнее время собиралась интеллигенция того времени и в их умах зарождались идеи и создавались произведения, известные теперь культурным людям по всему свету.
Несколько десятилетий назад, племянница Философова Зинаида Александровна Ратькова-Рожнова попросила меня об услуге, тем самым поставив передо мной две непростые задачи: найти могилу ее дяди и посетить Богдановское. Ей было тогда около восьмидесяти, (к слову сказать, дожила она до 100).
Могилу без надгробия я обнаружил в Варшаве, знакомые поляки поставили на том месте памятный крест. В самом начале 90-х годов я не мог свободно передвигаться по территории тогда еще Советского Союза, так что я отправил в Бежаницы двух своих друзей. Чтобы определить местонахождение села и имения, мы использовали старинную почтовую карту и современную советскую. В то время, конечно, никто не писал о Философовых, и я искренне рад, что теперь это не так. Мои скромные труды на сей ниве дали благодатную почву для литературных исследований и даже публикаций некоторых известных популяризаторов за пределами Канады, пусть даже эти достойные пахари чужого поля и не делают сносок на публикации такой малозаметной персоны, как ваш покорный слуга. Перефразируя скажем: “Велик пусть будет Философов, пусть гибнут наши имена”.
Его племянница вспоминала некоторые места туманно, как ребенок, притом в идиллических оттенках. Ей трудно было представить, какое свое печально-варварское дело время и история со всеми трагическими сносками сделали в родовом имении Философовых. Нам с вами это известно. Однако, не будем утомлять читателей печальным описанием деталей, тем более что теперь, изменения очевидны, если посмотреть на веб-сайт о музее в Бежаницах.
Ваш вопрос тем более интересует меня, потому что он является отражением более сложного процесса. Мне кажется, сейчас существует проблема в России касательно прошлого и потери исторической памяти, особенно после падения СССР. Принципы, основанные на исторической памяти нужны, вернуться к прошлому невозможно, пересоздать то, что было уничтожено тоже нельзя, и возможность отрицать советскую эпоху и ее наследие, как не существовавшую, тоже вредная иллюзия. Нужно смириться с историей для того, чтобы история функционировала как фактор национальной идентичности.
В реальном смысле люди в Бежаницах стараются решать проблемы истории в их собственной среде. Они посвящают свое время, финансовые ресурсы, и не для того, чтобы воскресить прошлое (что, конечно, нелепо), а, чтобы примириться с этим прошлым. Региональные правительственные чиновники сталкиваются с очень сложными вопросами, это требует много вдохновения, упорства, административного ресурса для обеспечения процессов по восстановлению истории. Поэтому, когда вы спрашиваете меня об изменениях... люди своей работой осуществляют подвиг, сознают они это или нет. Русские, живущие в Канаде, должны поклониться этим подвижникам в смирении. Впрочем, по распространенному в мире мнению, русские, если на что и годны, так это на подвиг…

- Профессор, широта ваших академических знаний всемирно известна. Однако большая часть научных интересов связано с русским Серебряным веком, историей объединения “Мира искусства” и, по вашему утверждению, многолетние кропотливые изыскания посвящены творчеству и жизни Дмитрия Владимировича Философова - наиболее масштабной фигуры этого рода, известность которой выходит за пределы России. Пожалуйста, расскажите о его родословной. Уверена, Вам есть что-то необычное, только вам известное, поведать читателям.
- Еще недавно трудно было представить, что имя писателя зазвучит так громко. И сейчас все больше говорят о разного рода годовщинах, памятных датах с этим связанных. Ранее имя Философова встречалось только в беглых примечаниях, скупо характеризуюших его термином «редактор примитивно антисоветской печати», хотя ценность его как человека литературы и культуры, вполне очевидна, его роль «катализатор» в развитии литературно-художественных процессов России.
Благодаря племяннице Дмитрия Владимировича, мне выпало счастье первым прикоснуться к некоторым неизвестным дневникам, автобиографическим заметкам и журналам Дмитирия Владимировича более чем через 40 лет после его кончины. Ведь не только на Родине, но и в любимой им Варшаве, давшей ему приют, даже намека на некролог после его смерти не удалось найти, не только в открытом виде, но и в народной библиотеке. Еще в пору торжествующего социализма, в 1982 году, я потратил массу времени на осаду архива Академии наук, и тоже пошел от туда ветром гонимый, повторяя: - «Суди их Бог!», разводя поминутно руками. И только лишь злоухищрившись настолько, что мне удалось познакомиться с вполне симпатичным старым священником в Варшаве, мне представилась возможность отрыть самородок - это были вполне достоверные и печатные сведения о дружеских и творческих связях Философова с литературными кругами Польши.
По поводу его родословной, мои коллеги в России имеют доступ к архивам, касающимся всего рода. Ну, хорошо,… вот хотя бы несколько эпизодов:
…Когда, например, известный российский академик работал над полным собранием сочинений творчества Зинаиды Гиппиус в 1999 году, он позвонил мне и задал вопрос: - Есть ли у меня информация о трех юношах, о которых Гиппиус написала в своих знаменитых стихах в июле 1918 года, «Три сына, три сердца». Стихи посвящены сестре Дмитрия Владимировича, которая, кстати, иммигрировала в Канаду. Хотя племянница Дмитрия Владимировича вспоминала Гиппиус очень смутно об их встречах в Петрограде, она запомнила ее в Париже относительно хорошо и о стихотворении она вспоминала (перефразирую), что... идиллическая атмосфера ранних лет растаяла - как и не бывало, когда на семью страшным, не вмещающимся в сознание, грузом свалилось известие, что Дмитрий – (следует добавить, он был любимцем и крестным сыном Дмитрия Владимировича) - был убит в бою под Ковелем 20 сентября 1916. В течении следующих лет старшие братья - рыцари белого дела - Владимир, двадцатипятилетний капитан был убит 9 февраля 1918 года под Ростовом, а менее чем через полгода и штабс-капитан Николай, двадцатисеми лет от роду был убит, как сказано в официальном уведомлении, 20 июля 1918. Зинаида Александровна хранила документ о смерти своих братьев, подписанный двумя генералами - единственный осязаемый, горький сувенир о своих братьях, до конца её жизни. Есть много подробностей о личной жизни Дм.Влад., особенно в Польше, о которых напишу когда-нибудь, может быть, в обозримой перспективе.
Интересный, совсем неизвестный момент касается знакомства с гением (пожалуй) Гарольда Вилльямса, одного из самых красочных персонажей русской жизни в начале ХХ столетия. Вильямс был другом (я употребляю этот термин в широком смысле), Льва Толстого, Герберта Уэллса, Льва Троцкого и Антона Деникина, либералов всех оттенков, от аспидно-черного Троцкого, до небесной синевы Уэллса. Его жена (и я снова использую этот термин в широком смысле) не менее известна и колоритна; Ариадне было предложено написать официальную биографию Анны Павловны Философовой. Интересная пара встречалась часто с Дмитрием Владимировичем и его сестрой Зинаидой, которой посвящено упомянутое мною ранее стихотворение Гиппиус; Дмитрий Владимирович поддерживал связь с ними ... Я уверен, что, когда они встречались, происходили настоящие интеллектуальные баталии; оба они были политическими активистами и одаренными интеллектуалами.
Что касается жизни Дм.Влад. в эмиграции, пожалуй, это может интересовать ваших читателей… Как известно, свои последние двадцать лет жизни он провёл в Польше. Его друг и единомышленник Юзеф Чапски рассказывал мне: - «Дмитрий Владимирович ежедневно писал несколько писем и вёл личный дневник. Работая неистово, вкладывая все силы и душу, он постоянно думал о России»... Представьте себе, София, если бы был такой помощник в Торонто, который писал бы вам по три серьёзных статьи в день.
Порой отчаянье захлёстывало его, особенно в варшавские годы жизни, когда он пытался подвести итоги безнадёжной, как иногда казалось, борьбы. Он был принципиальным противником большевистского режима, так же как и царского, впрочем. Гиппиус и Мережковский постоянно были в связи с ним, и на расстоянии старались поддержать Диму (как они его называли). В статьях, написанных в последние годы его творчества, Философов пытался поднять эмигрантов, сплотить их. Но основная масса была пассивна тогда; Философов дал определения, разделяя беженцев и эмигрантов на два социума, дав им свои собственные определения. Беженцами он считал людей переехавших только из экономических соображений в результате хаоса массовой эвакуации. Настоящие эмигранты, по мнению Философова - это борцы за идею, которые оставили свою порабощённую Родину из соображений несовместимости менталитета в создавшихся обстоятельствах. Возможно сейчас бы они назывались беженцами совести, вот такие беженцы из Бежаниц.

Не простым было в тот период и душевное состояние Философова – он страдал от глубокой депрессии. Одного примера будет достаточно, чтобы долго не занимать этим внимание. Дело в том, что перед эмиграцией: «И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели». В действительности ничего даже похожего на тихую заводь не было, а был террор, развязанный ОГПУ против определенных эмигрантов; это было прекрасно проиллюстрировано в диалоге Мити и Котова в фильме Михалкова «Утомленные солнцем» во время их разговора тэт-а-тэт на даче генерала. Когда Философов узнал о том, что закатали в ковер и выкрали генерала Миллер из квартиры в Париже среди бела дня, под носом у Сюрте Женераль, он был потрясен, и постоянно держал яд при себе и в ночной тумбочке.
- В статье Эльвиры Дажунц в разделе “Страницы истории Петербурга” можно прочитать: “Поместье Богдановское, образцовое по тем временам хозяйство, с парком, устроенным «по-версальски», с богатейшей коллекцией живописи, бронзы и фарфора, притягивало к себе множество просвещенных людей. Бывал здесь и Пушкин – его Михайловское было в нескольких десятках километров отсюда. Хозяйке Богдановского, Марии Матвеевне (урожденной Рокотовой), поэт посвятил вот это милое стихотворение, которое записал на крышке ломберного столика:
Она таинственно молчала. / И он таинственно молчал./ Она ни слова не сказала, / Он ничего не отвечал. / И наконец с мольбой во взоре / Она промолвила ему: / «Мой друг, об этом разговоре / Не говорите никому».
Конечно, столик не сохранился, и усадьба была разрушена. И это печальные страницы государства российского. Но мы беседуем с Вами в наши дни, когда пусть медленно, пусть спустя долгие годы, но все же возрождается память о тех, кто оставил свой неоценимый культурный пласт. Как выглядит сейчас это место?
- Я вижу, вы провели подробные исследования... Даже с большой натяжкой я не Пушкинист. Да, эти строки звучат для меня как стихи Александра Сергеевича... Существуют такие почти поэтические предания, легенды о его визитах в Богдановское, Михайловское и Тригорское только за углом, и через поле. Известно, что в июле 1825 года в Богдановском бывал Пушкин.
В ответ на ваш вопрос: - «Как 'это место' выглядит?» - могу сказать, в поэтическом контексте, который вы только что упомянули ... это выглядит точно так же как и в реальности. Но если я добавлю еще немножко Пушкинианы … кажется мои предположения не безосновательны, вы любите такие подробности, особенно несколько сдерживая дыхание, беседы с поэтами о сокровенном... Вы почувствуете богатый культурно-психологический контекст этого места.
О Марии Матвеевне Рокотовой, кстати, я не знаю статью, которую вы цитируете… Но я могу сказать кое-что и о ней. Она вышла замуж за Дмитрия Николаевича Философова, который скончался в 1863 г., это дедушка Дмитрия Владимировича. И вот, это возвращает нас к известному пруду в форме вензеля буквы Ф. (Надо упомянуть, что у Философовых до «великого несчастья», как характеризовал событие 18 февраля 1861 года Фирс, было тогда около 2000 крепостных. Дедушка Д.Влад. превратил этот лес в парк английского типа, сообразно вкусам того времени.) Сам Венецианов со своими учениками неоднократно гостил в Богдановском и, кажется в 1823 году, написал портрет хозяйки дома - Марии Матвеевны. Кстати эта картина из коллекции Философовых висит в Третьяковской галерее; так что вы можете увидеть М.Мат. и ее безмолвный, я бы сказал, чувственный, влекущий взор... как будто говорящий с тем, кто смотрит на портрет.
Раньше я упомянул, Ариадну Тыркову … Работая над книгой памяти Анны Павловны, и Ариадна Владимировна обнаружила в ломберном столике выцарапанную поэтом надпись А.С. Пушкина... Много таких моментов в Богдановском... оно дышит романтикой истории.
Но если говорить про Пушкина и Философовых подробно, нам понадобится еще одна встреча, самовар и третья собеседница – Вдова Клико. Дм. Влад. и его сестра (Зинаида) помнили, что их мать (Анна Павловна, тогда в изгнании) встречалась с дочерью Пушкина в Висбадене ... т.е. это была Наталья Александровна фон Меренберг…
А дочь Зинаиды (племянница Дм.Влад.) рассказывала мне, что она с матерью были в близких отношениях с Натальей Александровной в Париже, после эмиграции; а также общались с ее дочерью... (т.е. внучкой АСП) Графиней Софией фон Меренберг. Племянница Дм.Влад. вспоминала довольно хорошо встречи с внучкой Пушкина в Англии и Франции, поскольку именно она в 1891 году вышла замуж за великого князя Михаила Михайловича, внука императора Николая Павловича, и этот брак был признан морганатическим скандалом. И так как ей не разрешалось делить имя и титул своего мужа, королева Виктория дала ей титул CountessdeTorby… по её родственным связям с действительным маркизом Милфорд-Хейвен.
Извините, я отошел от вашего вопроса. Однако, он нравится мне еще по одной причине. Люди теряют историческую память, пропорционально тому, как образование становится анти-интеллектуальным из-за компьютеризации и телефонизации нашей действительности….
Мы в нашей быстротекущей жизни не обращаем внимания на эти аспекты..., aспекты деталей, фактов, слов и т.п., связанных психологически тонкой интонационной нюансировкой. Попытка понять эти тонкости позволяет увидеть жизнь людей минувшего более осязаемо, с привлечением всех чувств, свойственных нам как «homosapiens». И тогда мы начинаем осязать этот неуловимый аромат прошлого.
- Но давайте, профессор, вернемся в Санкт-Петербург и пройдемся по некоторым адресам проживания семьи Философовых. И первый адрес – наб. Реки Мойки 96, где в казенных квартирах в 1881 году Анна Павловна проживала с мужем.
“Семья занимала большую казенную квартиру рядом с Юсуповским дворцом, в парадных покоях которой можно было устраивать благотворительные вечера на 300 – 400 человек. На этих знаменитых собраниях, где бывал цвет Петербурга, читали свои произведения Плещеев, Майков, Некрасов, Тургенев, Достоевский… Спустя несколько десятилетий Александр Блок так опишет эти вечера: «Был общества отборный цвет./ Больной и грустный Достоевский / Ходил сюда на склоне лет / Суровой жизни скрасить бремя. / И ректор университета, / Бывал ботаник здесь Бекетов, / И многие профессора,/ И слуги кисти и пера./ К ней также из семьи моей / Всех трех возили дочерей…»
Интересно, что именно в доме Философовых встретились будущие родители Александра Блока: "меньшая дочь" Бекетовых и Александр Львович Блок – «один ученый молодой», о котором Достоевский тогда сказал хозяйке: «Похож на демона!»
«…Вмещал немало молодежи /Ее общественный салон: / Иные - в убеждениях схожи, / Тот - попросту в нее влюблен, / Иной - с конспиративным делом... / И всем нужна она была. / Все приходили к ней, - / и смело / Она участие брала./ Во всех вопросах без изъятья, / Как и в опасных предприятьях...» - Эльвира Дажунц. “Страницы истории Петербурга”.
- Я не могу удержаться от лёгкой улыбки… Извините, я вспоминаю нашу последнюю беседу перед Рождеством, когда я пожелал вам много петербуржского романтизма и т.д. Я вижу, что мое пожелание полностью исполнилось... у вас особенно романтическая позиция во многом, если не мировоззрение. Но не забудем что “Возмездие” Блока, которое вы цитируете, изображает борьбу между противостоящими силами, исторические катастрофы, военные конфликты, и философские, мифологические оппозиции, к тому же эмоциональное потрясение и смерть.
Я сожалею, мой неромантический взгляд может оскорбить вашу очень тонкую чувствительность, вероятно, вашу любовь к Александру Блоку и мирной атмосфере юных русских благородных девиц, посещавших салон Анны Павловны в период выезда в свет.
Да, там находилась громадная казенная квартира в здании бывшей военносудебной коллегии, которая в то время занимала целый квартал вместе с церковью и кадетским корпусом. И вы правы, именно в этой квартире были концерты и балы, и чтения Достоевского, Тургенева и многих других, гостеприимство на царском уровне в знаменитой синей гостиной, и все что заставляет романтические сердца русских кисейных барышень биться быстрее... причем, рядом с Юсуповским дворцом(!)…
Для меня лично этот адрес является одним из тех семиотических архитектурных курьезов в Санкт-Петербурге, которые символизируют множество несовместимых оппозиций, важных для понимания истории и, пожалуй, будущего России. По адресу на Мойке надо подняться по грандиозной лестнице… справа был рабочий кабинет отца Дм.Влад., где он принимал представителей высших бюрократических кругов, приближенных ко двору, высоких представителей власти империи, ...где он оформлял императорские указы на смертную казнь и всякие строгие наказания, а по иронии судьбы через коридор Анна Павловна принимала своих гостей ... да, не только писателей, но и многочисленных разночинцев, связанных с самыми революционными и радикальными общественными движениями всех видов, - социалисты, народники, представители “свободной нравственности”, “чайковцы” и коммунисты (да это слово использовалось в то время), представители женской эмансипации, атеисты, и те самые люди, в память о которых большевики пару десятилетий спустя «крестили» бульвары, площади и метростанции (коллективное название тогда для всех вышеупомянутых - “кинжальники”). Именно в это время резче обозначились все противоречия в русской общественной жизни. Надо сказать, и вся история того времени в России покоится на курьезах, совпадениях, стечениях и несоответствиях, припомните хотя бы квартиру патриота и безусловно влюблённого в государя Фёдора Михайловича Достоевского и мастерскую по изготовлению террористами бомб, на той же лестничной клетке напротив.
В настоящее время комплекс зданий принадлежит Военному транспортному университету железнодорожных войск. Здание охраняется военными и для обозрения оно недоступно… так что рекомендую продолжить прогулку... кстати, кафе «Идиот» всего в нескольких шагах далее... или можете зайти в бар во дворце Юсуповых на бокал мадеры ...
- И вот следующий адрес – Галерная, 12...
В июле месяце я с небольшой группой соотечественников, желающих повидать Петербург, остановливалась в гостинице “Счастливый Пушкин”, расположенной на той же Галерной улице, но в доме 53. Я всегда с волнением готовлюсь к предстоящим поездкам и мысленно брожу с гостями города по этим историческим местам. Благодарю Вас за сопричастность к творческому вдохновению….
- Пожалуйста, великодушно позвольте мне прервать вас, София... Еще немного погуляем здесь... Когда вы сказали “творческое вдохновение” - вот это правильный адрес... На Галерной улице квартира была более скромная, но... интересно, что Александр (Шура) Бенуа часто посещавший 'Диму' тогда, в своих «Воспоминаниях» подробно описывает эту квартиру и особую атмосферу жизни там. Когда вы начали интервью, вы сказали, что Философовы были квинтэссенцией русской культуры. Бенуа согласен с вами, кстати, признается (и я перефразирую), что благодаря этой стародворянской семье он стал любить самую суть русской жизни, сошелся с Димой, а через него с Сергеем Дягилевым, открывал пресловутую «русскую душу»... Конечно, это не просто клише для Бенуа.
В этом доме проходят юношеские годы Димы, и его сестры Зинаиды, сюда приезжает из Перми юный кузен Сергей Дягилев, и здесь собираются гимназические друзья на заседания «Общества самообразования», т.е. в последствии в объединение «Мир искусства». Эта квартира на одной из самых старых улиц в С.Петербурге, начинается от арки здания Сената и Синода на площади Декабристов и заканчивается у Новоадмиралтейского канала….
- Мне очень легко представить себе эти места. Это мой район, где я родилась, и прошло мое детство, юность, зрелые годы... Видимо, действительно надо оказаться вдали от Родины, чтобы воистину прочувствовать гордость и величие культурного пласта России.
Уважаемый профессор Дюррант, я весьма ценю и горжусь возможностью беседовать с такими учеными как вы, на протяжении нескольких лет являющимся самоотверженным автором интереснейших, поистине энциклопедических, разносторонних материалов, всякий раз вызывающих пристальное внимание читателей нашего журнала.
- Благодарю и вас за интересный разговор и позвольте в завершении озвучить еще одну мысль...
Национальная идентичность должна опираться на твердые ценности; юбилеи создают и укрепляют эти ценности.
Юбилеи - торжественное напоминание о людях и событиях ставших образцами для подражания новому поколению Российских граждан, идеалами поведения, обогатившими национальную жизнь и культуру. После эмиграции всё творчество Дмитрия Владимировича было пронизано болью за Русский народ, только через несколько десятилетий другой великий русский дал жизнь этой боли написав: «Молодые в России усваивают, что подлость никогда на земле не наказуется, но всегда приносит благополучие. И неуютно же, и страшно будет в такой стране...”.
Дмитрий Владимирович Философов, как и его кузен, Сергей Дягилев и его мать Анна Павловна Философова, иллюстрирующие благородные качества духовно-интеллектуальной элиты Русского народа, являются яркими примерами истинных патриотов, достойных остаться в памяти потомков на долгие годы.
Где-то в глубине души, надеюсь, что через сто или даже двести лет, россияне будут воспринимать теперешнее поколение с тем же почтением и уважением, с которым мы относимся к Философовым, юбилеи которых отмечаются в этом году. Мы этого скорее всего не узнаем никогда. Но память и мудрость Русского народа, все расставит по своим местам, а неумолимое время покажет, кто есть кто и кто был кем для русской истории, культуры и литературы.
- Сердечное спасибо за беседу, за беспредельную любовь к русскому наследию, за вашу бескорыстную помощь в подготовке данного интервью и желание поделиться своими безграничными знаниями и эрудицией!
Вы, профессор, заслуженно можете носить престижную российскую награду, полученную в прошлом году из рук Президента России Дмитрия Медведева, Медаль имени Александра Сергеевича Пушкина “За заслуги в сохранении и популяризации русского языка за рубежом”.
Беседова София Дмитриева-Товмасян,
издатель журнала Санкт-Петербург, Канада
www.spbmagazine.ca